Август 1990 года. На белорусско-польской границе неспокойно. Автомобили тысяч советских туристов, спекулянтов и челноков стоят в длинных очередях на подъезде к переходу «Варшавский мост». Время пересечения границы исчисляется не минутами и даже не часами — сутками. В очередях люди живут, в машинах — спят, на обочине завтракают, обедают и ужинают, а в перерывах громко бранятся, обсуждая планы Совмина СССР с 10 августа приостановить действие постановления об упрощенном выезде советских граждан в социалистические страны. «Границу скоро закроют», — передают люди из уст в уста.
В конце 80-х — начале 90-х приграничный Брест был особой точкой на карте СССР. На местный вещевой рынок за иностранным ширпотребом съезжались покупатели, фарцовщики и бизнесмены со всего Союза. Объемы торговли были такими, что город в шутку прозвали «маленьким Гонконгом». Вместе с наплывом покупателей вырос и уровень преступности. Процветали кражи, махинации и мошенничество. В итоге в начале 1990 года местные власти решили закрыть вещевой рынок — но на торговле это не сильно отразилось. Рынок не исчез, а ушел в тень, легальные в прошлом торговцы стали спекулянтами, а покупатели как приезжали, так и продолжали приезжать.
Тогда весь Брест мотался в Польшу»
Дефицитные товары в Брест привозили в основном из Польши. В то время «железный занавес» еще не упал, в капиталистические страны советским гражданам выехать все еще было сложно, но в социалистическую Польшу — без проблем. В условиях экономического кризиса граница для брестчан стала одним из главных источников дохода. Учителя, культработники, врачи, инженеры, работяги, комсомольцы и тунеядцы в клетчатых баулах вывозили из страны цветные телевизоры, холодильники «Саратов» и «Минск», кухонную утварь, утюги, столовые наборы, алкоголь, сигареты, спички. Там продавали, а назад везли валюту, одежду и обувь.
— Тогда весь Брест мотался в Польшу, — вспоминает брестский журналист Николай Александров. — Туда ехали, чтобы что-то продать и что-то купить. Польша сюда тоже ездила активно. Может, даже поляки больше ездили, чем белорусы. У них тогда все рушилось, обновлялось. Тогда в ходу были советские червонцы. Поляки активно их скупали и покупали за них у нас товары. Польша для нас как будто и заграницей не была. В Бресте свободно ловило польское телевидение. Весь город устанавливал на крышах антенны — Польшу смотрели.
По словам Николая Александрова, время было парадоксальное: полки магазинов были пустые, а багажники легковушек ломились от товаров.
— Люди искали товар, где могли. Одни вывозили свои запасы. У других был доступ к «черному входу» торговых предприятий. А еще перекупщики активно перепродавали товары. Поляки у нас скупали все. Польские прилавки были такие же пустые — все было выметено. Польша в то время выглядела «бледнее» по сравнению с нами. Наши из Польши чаще всего везли валюту. Злотый не пользовался популярностью, поэтому брали доллары.
Брестчанин Александр Коркотадзе — старший в 1998 году опубликовал в журнале «Дружба народов» очерк «Челноки», где поделился своим опытом поездок за границу во второй половине 90-х.
В беседе Александр Александрович рассказал, что главным товаром, который вывозили в Польшу, всегда были водка и сигареты.
— Бутылка водки в Бресте стоила примерно 1,5−2 доллара. В Польше ее можно было продать за 20 долларов, — вспоминает брестчанин и говорит, что из Польши часто везли ширпотреб. — Я ничего запретного не возил. Ездил, чтобы для себя купить там что-то. Одежду в основном возили: куртки, платья, костюмы. Поляки быстро свое производство перестроили и шили красивые вещи, которых не было у нас. У нас все было однотипное.
Полковник запаса Виктор Федоренко в 1990 году служил на брестском участке границы старшим инструктором политотдела. По его воспоминаниям, нагрузка на пункты пропуска в то время была большая:
— Я в свое время переписал все автобусы, которые стояли в очереди. Написал, откуда они приехали и есть ли там пассажиры. 90% автобусов были без пассажиров. Смысл такой: приезжает автобус, допустим, из Витебска, становится в очередь, стоит трое-четверо суток, а потом за сутки до границы водитель звонит «организатору», тот обзванивает группу, люди садятся в поезд, приезжают сюда — и садятся в автобус. Так время экономили.
«Давно не видел такого множества нужнейших, дефицитнейших вещей в одном месте»
Яркая иллюстрация того времени — склад изъятой контрабанды на железнодорожном пункте пропуска вокзала Брест-Центральный. Там было все, чего не было в магазинах. В 1990 году журналист областной газеты «Заря» настолько впечатлился ассортиментом, что сравнил таможенный склад с западногерманским супермаркетом InterSpar:
«Давно не видел такого множества нужнейших, дефицитнейших вещей, собранных в одном месте. На полках — от пола до высокого потолка — магнитофоны, видеомагнитофоны, радиоаппаратура, ткани и все то, что можно пошить из этих тканей, слесарные инструменты последних модификаций. В общем — богатство неописуемое. <…> Рядом с современным товаром соседствует глубокая старина. На стенке — гвоздик. И постоянно на этом гвоздике меняется Семеном Николаевичем Кузавко (старший инспектор таможни.) картина. Причем это подлинники высокого искусства. „Та, что висела здесь накануне, — рассказал журналисту старший инспектор, — уже в известном брестском музее, созданном при помощи нашей службы. А эту вот — прекрасный пейзаж, не правда ли? — задержали недавно. Причем при любопытных обстоятельствах. Таможня обнаружила произведение искусства в купе поезда, идущего на Запад. И никто не заявил, что он хозяин картины. Такое бывает довольно часто“».
«Тысячи автомашин заполонили все дороги, ведущие к КПП»
Для советских властей приграничная торговля была как бельмо на глазу. Людей, которые возили товары в Польшу, со страниц печатных СМИ чиновники нередко называли челноками, спекулянтами, коробейниками и обвиняли в опустевших полках магазинов: мол, все выгребли и вывезли, а честный советский труженик купить ничего не может.
«Подобного тому, что происходит последние недели у контрольно-пропускных пунктов, не припомнят, пожалуй, даже самые опытные таможенники. Тысячи автомашин заполонили все дороги, ведущие к КПП, образовав многокилометровые очереди», — писал всесоюзный ежедневник «Известия».
Люди чувствовали, что долго так продолжаться не может, и передавали из уст в уста слухи о том, что скоро в Польшу никого не пустят. Еще в марте 1990 года в «Зарю» обратился брестчанин с вопросом: действительно ли с 15-го числа закроют границу?
«Все подобные слухи являются заведомым вымыслом, — отвечала газета. — Решение о закрытии границы или ограничении движения через нее может быть принято только правительством Советского Союза и только в чрезвычайных ситуациях».
Несколько месяцев спустя читатели вновь подняли болезненную тему: «Слышала, что скоро прекратится выезд наших граждан в Польшу. Так ли это?» — интересовалась Л. Анина.
«Нет, не так, — отвечала „Заря“. — Ни о каком закрытии границы, как проинформировали нас в управлении войск западного погранокруга, не может быть и речи — этому должно предшествовать как минимум решение правительства».
И решение правительства вскоре последовало. К концу июля 1990 года в «Известиях» опубликовали доклад председателя Совета министров СССР Николая Рыжкова.
«Огромная разница в уровне цен у нас и в странах Восточной Европы приводит к тому, что нарастает поток лиц, въезжающих к нам и выезжающих в эти страны исключительно со спекулятивными целями. Никакие меры по усилению таможенного контроля здесь должного эффекта не дают, а лишь вызывают усиливающееся недовольство населения приграничных областей», — вещал Николай Иванович и сообщал, что 20 июля подписал постановление о временной приостановке действия правительственного решения от 1988 года, которое существенно облегчало выезд советских граждан в социалистические страны.
Решение Николая Рыжкова оставило много вопросов. Журналисты несколько дней пытались прояснить ситуацию с выездом у чиновников разных уровней, но никто комментировать заявление председателя Совмина не хотел.
«Положение на западной границе в последнее время действительно резко осложнилось, — сообщают „Известия“ в номере от 25 июля 1990 года. — Недавно мы писали о многочасовых очередях, в которых простаивают тысячи людей, ожидающих таможенного досмотра. Сами таможенники буквально валятся от усталости, проверяя каждую машину в поисках контрабанды. Таможня захлебнулась от наплыва желающих выехать за рубеж и давно уже просила принять решения, позволяющие разрядить обстановку. И правительство пошло навстречу… разом запретив советским гражданам выезжать в соседние страны. <…> Правда, формально такая возможность остается — можно попытаться получить заграничный паспорт. Но, как выяснилось, в ОВИРах страны запас таких паспортов остался лишь на неделю работы. Печатать новые бланки некому и негде, так что и эта возможность остается лишь на бумаге».
К идее закрыть границу многие отнеслись скептически. Люди сомневались, что это решит проблему с дефицитом и вернет товары на полки магазинов. Ведь больше половины всей контрабанды изымали у граждан стран-соседей, которых новые правила не затронут.
«В битком набитом багажнике — 25 бутылок водки»
Новости оперативно дошли до Бреста — и июль для перехода «Варшавский мост» выдался жарким. По данным пограничников, за месяц через автомобильный пункт пропуска «Брест» проехало 650 тысяч человек и 70 тысяч автомобилей. Раньше такое количество пропускали за год.
«Поток туристов был настолько плотным, что порой у Варшавского моста очереди автомашин растягивались на многие километры с обеих сторон государственной границы, — писала газета „Заря“ в номере от 25 июля 1990 года. — Не легче и сегодня. Но пограничники и таможенники несут свою службу в уже привычном, сжатом ритме, хотя много дополнительных хлопот прибавила публикация в „Известиях“ о решении Совета министров СССР закрыть западную границу для поездки в ряд стран советским гражданам».
Начальник ОКПП «Брест» Петр Васильевич Ипатов тогда успокоил читателей «Зари»: после статьи в «Известиях» пограничники работают в прежнем режиме, изменений в обозримом будущем не предвидится.
«Публикация в „Известиях“ для нас не нормативный акт», — подчеркнул Петр Васильевич.
В конце июля в Брест приезжает спецкор «Известий» Иванов, чтобы воочию увидеть, что происходит на западном рубеже страны:
«Автомобильная очередь к пункту пропуска начинается за несколько километров до границы, почти у черты города. Пристраивающиеся в хвост могут пройти контроль не раньше, чем через сутки-двое. Однако, похоже, это смущает немногих: в последние дни очередь выросла примерно вдвое — взбудораженные слухами обладатели загранпаспортов и вкладышей спешат пересечь границу прежде, чем шлагбаум закроется и для них».
На «Варшавском мосту» он стал свидетелем досмотра легкового автомобиля:
«В битком набитом багажнике — 25 бутылок водки (при норме 1,5 литра.), утюги, палатки, десятки детских игрушек, да в придачу еще встроенный самодельный бак литров на 60 бензина. Норма ввоза, даже на глазок, превышена в несколько раз. Хозяин безропотно поворачивает машину назад».
В статье от 1 августа журналист Иванов задается вопросом: что же толкает советских граждан заниматься контрабандой? И приходит к выводу, что одна из причин — отказ Внешэкономбанка СССР обменивать рубли на валюту.
«Вот и пытаются люди всеми правдами и неправдами прихватить с собой побольше вещей, чтобы выручить хоть немного денег на покупки», — делает вывод спецкор «Известий».
По закрытию границы к концу июля ясности не прибавилось.
«Руководители компетентных организаций сами до сих пор не знают, как будет выполняться принятое постановление. Выясняется, что в приемной Совета министров СССР на все обращения вот уже несколько дней дают ответ, что пропуск за границу запрещен и по вкладышам, и даже по паспортам!» — пишут «Известия».
«Граница закрыта не будет»
Ситуация с границей более-менее прояснилась лишь к 10 августа. В тот день, как писала «Заря», «отчаянный поток ринувшихся к границе советских туристов превратил западную окраину Бреста в подобие прифронтовой полосы».
«Каждый стремился успеть, втиснуться на загазованную площадку перехода „Варшавский мост“ до того, как опустится шлагбаум, — писала газета. — Накануне международные трассы „перекачали“ за Буг более 30 тысяч человек. В эту ночь, ожидалось, рекорд падет. Поэтому пограничники, таможня, местные органы внутренних дел загодя проработали план действий, чтобы по возможности исключить инциденты в наэлектризованной очереди».
Накал страстей с каждой минутой нарастал. Со всего города к границе стянули милицию и ГАИ, чтобы обеспечить порядок. Люди боялись, что граница закроется прямо перед их носом.
«Толпы выезжающих молнией пронзила сенсационная весть: граница закрыта не будет, — писала „Заря“ в номере от 14 августа 1990 года. — Среди возбужденных людей появились начальник ОКПП Ипатов и начальник таможни Алексеюк. Они подтвердили — да, правительственное решение отменено. Растерянно переминались несколько ошарашенные таким подарком судьбы автотуристы. Рядом прохаживались парни в милицейской форме и с дубинками у пояса. Похоже, „горячая“ ночь так и останется просто мрачным прогнозом. Хотя лежащему неподалеку городу, надо сказать, она обошлась дорого. <…> Все теперь позади: штурм вокзала, уныло агрессивная очередь к Варшавскому мосту, серые от усталости лица пограничников и таможенников. А что впереди? Значит ли это, что ситуация на западной границе пусть медленно, но приходит в норму? Увы, речь можно вести скорее о частичных и временных мерах — у кипящего котла лишь приоткрыли крышку. Зато по авторитету правительства за две недели выездной эпопеи нанесен удар, сравнимый разве что с последствиями знаменитой антиалкогольной кампании».
«Очереди вдруг пропали сами собой»
Ситуация на границе оставалась неизменной еще долго. Люди, как и раньше, скупали товары и ездили в Польшу, сутками простаивая в очередях:
— Мы долго думали, как решить проблему с очередями, — вспоминает Владимир Федоренко. — Делали отдельную полосу для автобусов и отдельную — для легкового транспорта. Не всегда это получалось. А потом очереди вдруг пропали сами собой. Почему? Перестало быть выгодным ездить в Польшу. Экономика решила все вопросы.
Напомним, с 21 декабря 2020 года в Беларуси ввели временный запрет на выезд из страны через наземные пункты пропуска.
